Стройки Империи - Страница 42

Виктора начали мучить противоречивые чувства. С одной стороны, ему было страшно интересно, что же было дальше. С другой — нервные клетки требовали фосфора и хотелось готовить ужин. Точнее, хотелось есть, но для этого надо было приготовить ужин.

"Так, мы знаем развилку и примерно что сейчас", сказал себе он. "Экзамен по истории вряд ли будут устраивать. Надо приготовить на выходные суп и второе. Это тебе не начинка к пирожкам в бессемейке Зины, а холостяцкая жизнь шестидесятника. Если за собой не следить..."

После ужина попытка слушать западные станции многого не дала. "Радио Свобода" вообще не удалось отыскать. "Голос Америки" передавала тревожное сообщение, что американские спутники обнаружили в океане неопознанные объекты, которые перемещаются со скоростью самолета и превышают размеры любого из стратегических бомбардировщиков в несколько раз. Перечисление версий, включавших и пресловутые НЛО с пришельцами, закончилось выводом, что Козлов и Мао ведут человечество к ядерной катастрофе. Излюбленная тема о правах человека и диссидента в СССР так и не прозвучала; то ли с демократией у нас было все в порядке, то ли Штатам было не чем хвастаться. За тоталитаризм и репрессии доставалось Китаю. В сводке новостей дикторша поведала о новой кровавой бойне в городе Кент, штат Огайо; по официальным данным, в ходе столкновений погибло восемь бойцов Национальной гвардии и уничтожено около двадцати "участников банд"; кроме того, "в результате применения "живого щита" бандитами захвачена разведывательная бронемашина Кадиллак".

Когда Виктор наткнулся Би-Би-Си, там читали диссидентский роман про репрессии тридцатых. Виктор вначале подумал, что это Солженицын, и по времени вроде как подходило. Оказалось — Тарсис, который в этой реальности не попал в психушку, а был сразу же выдворен из страны. Британская пропаганда старалась сохранить культурный вид, сдержанно хвалила Косыгина за реформы и сетовала на ограниченность частной инициативы. Похоже, у них было с "Голосом" разделение труда и работали они на кооператоров.

"Немецкая волна" удивила вообще. Когда Виктор наткнулся на нее, шла передача с опровержением холокоста. В паузе на текущие новости сообщили о многотысячных пикетах возле советских военных баз в Чехословакии, с лозунгами: "Русские, убирайтесь домой!" и "Нет — оккупации, да — инкорпорации". Далее приятный женский голос дикторши поведал о том, что германский генерал Гофман в 1918 году создал Украину, после чего Виктор выключил радиолу.

"Хватит", подумал он. "Надо отвлечься, и отдохнуть, а то, чего доброго, еще мания преследования разовьется. Честность и порядочность здесь как бы общинами, за стенами которых спокойно воруют и гопничают. Как раньше говорили — "улица", "влияние улицы". В этом экономе люди меняются часто, вот он еще общиной не стал. Надо посмотреть, может быть, и квартирку сменить на место более спокойное. Вон, Соня где-то за городом устроилась. А сейчас надо просто стелиться и спать. Завтра выходной..."

Проснулся он от холода — из неприкрытой форточки сверху фрамуги веяло ночным заморозком. Чертыхаясь, Виктор вылез из-под одеяла и потянул за бельевую веревку на окне, чтобы захлопнуть. Можно было возвращаться в объятия Морфея.

Обернувшись, он вздрогнул.

На фоне кухонной стенки стоял человек в обтягивающей черной одежде, лица его было невозможно разглядеть — оно скрывалось в тени за пределами квадрата окна.

"Мне нужен труп. Я выбрал вас..." — мелькнуло в голове.

20. Стрела моремана.

Спокойно, подумал Виктор. Если незнакомец не убил его, когда он стоял к нему спиной, то это либо это не главная его цель, либо он любитель театральных эффектов и это тоже шанс.

— Вам кого? — спросил Виктор безразличным голосом, как будто ему постучали в дверь.

— Извините, — послышался низкий грудной женский голос, — я не хотела вас пугать.

Фигура шагнула к выключателю. Виктор поморщился от вспышки ламп дневного света.

Перед ним стояла дама с темными волосами, в черном, туго обтягивающем фигуру трико с металлическим отливом, как у танцовщиц восьмидесятых. В нашем времени она была бы похожа на сорокалетнюю актрису, активно занимающуюся фитнесом, но не худышку, черты лица выразительные, хотя и не совсем правильные. Что-то в ней было от Анны Маньяни в старом фильме "Рим — открытый город".

— Ошиблись номером? Похоже, у "Просама" проблемы с качеством.

— Это не ошибка, — спокойно ответила она. — Позвольте представиться: Фаина Матвеевна Родова. Вас, Виктор Сергеевич, я знаю, знаю, кто вы и почему здесь. Впрочем, мы с вами заочно знакомы: я стала прототипом героини вашего писателя Ивана Ефремова.

— Интересно. Таис Афинской, что ли?

— Здесь он ее еще не написал. Мое имя он изменил на Фай Родис.

Сумасшедшая баба, прочитавшая первую главу в "Технике — молодежи", подумал Виктор. Хотя, скорее, рукопись — про скафандр будет в следующем номере. А про Таис откуда знает? А очень просто, если не написал, значит, напишет в будущем. Попробуем заговорить.

— Присаживайтесь. Хотите кофе с коньяком?

— У меня нет потребности в возбуждающем напитке, и я не устала.

"Точно свихнулась."

— Можете потрогать мою руку, — сказала она. — это действительно скафандр.

"Самое главное — не противоречить."

Пальцы почувствовали гладкий и упругий материал. Действительно, скорее металл, чем ткань.

— Неплохо, — хмыкнул Виктор, — рад за отечественных металлургов.